Характерная черта происходящих ныне политических перемен - высокая степень их остроты, драматизм, все более выявляющаяся склонность их участников использовать крайние формы политического воздействия. Однако, какими бы необходимыми ни были перемены, у них вполне определенная "цена", и она не может быть выше тех потребностей, ради удовлетворения которых эти перемены начинаются. Для того чтобы они получили целесообразный исход, уровень неупорядоченности социальных отношений, который в этот момент в известной степени неизбежен, не должен, достигнув критической точки, перерасти в хаос. Иначе перемены теряют смысл и трансформируются в чисто разрушительный и опасный процесс.

Основной ориентир большинства активных участников политического процесса - политический радикализм с его устойчивым предпочтением решительных действий в политике всем иным действиям, с уверенностью в наличии быстрых и простых решений сложных проблем и стремлением к их реализации, с непоколебимым чувством собственной правоты. Во многих политических ситуациях подобная ориентация вполне приемлема, когда, например, в силу тех или иных обстоятельств налицо жесткая предопределенность, альтернативность выбора или возникновение угрозы для данной политической общности. Но такие ситуации в сфере политики нечасты, ибо здесь совпадение социальной и политической структур не обязательно (представители разных социальных групп входят в одни и те же политические силы и наоборот), всегда существует множество возможных вариантов действий, а непредвиденные последствия, как правило, выявляются только со временем.

Действие радикалистских политических установок в условиях реального усложнения политической жизни, как это происходит в нашей стране, порождает элементы конфронтации именно там, где они наиболее опасны. Все более влиятельным в политической жизни становится экстремизм, вступающий в конфликт с другими политическими силами и демонстрирующий свое пренебрежение к законам в угоду собственным интересам.

В реальной политической культуре исторически, а также под воздействием определенной идеологии, как правило, преобладает тот или иной элемент пары. Известны, например, различия в предпочтениях американцев и европейцев; если 74% опрошенных американцев считают себя приверженцами ценности свободы и только 20% - равенства, то предпочтения европейцев равномерно распределены между этими двумя ценностями.

В радикальной политической культуре преобладание определенного типа политических ценностей абсолютное: он не просто доминирует, но по сути дела вытесняет все другие. Н.А. Бердяев в свое время писал, что "русская радикально-демократическая интеллигенция... чужда истинной свободе; она захвачена скорее идеей механического равенства, чем свободы". Он далее указал на такую особенность русского политического характера, как принижение ценности порядка, государственности. Именно поэтому, считал он, "самый безгосударственный народ создал такую огромную и могущественную государственность".

Наш тип политического радикализма - это обращение к ценностям изменения и равенства в ущерб ценностям порядка и свободы. В реальной политике такое смещение приоритетов оборачивается ярко выраженным настойчивым желанием к форсированию событий, выбором жестких средств политического действия. Но вольное обращение со средствами социально-политических преобразований, вызываемое неоправданным стремлением укороченным путем достичь Политического идеала, оборачивается в конечном счете пренебрежением к человеку. Люди рассматриваются в качестве игрушек социально-исторических обстоятельств, которые к тому же можно создавать произвольно. Стремление к форсированию событий рано или поздно приводит к разрыву средств и целей политического действия. Цели, скажем, могут быть самыми благородными, средства же их реализации - бесчестными.

Анализ политического опыта развития нашей страны показывает явный недостаток широко распространенных, освоенных, активно применяемых в политической практике средств политического действия, которые способствовали бы упорядочению политических отношений, а не их дестабилизации. Результат такого дефицита - устойчивое тяготение к использованию крайних средств политического действия, порождающее новые импульсы к насилию, веру в эффективное решение с его помощью любых политических проблем, в способность выполнять самые разнообразные функции: замещать работу производительных сил, служить средством внешней интеграции политической общности, блокировать объективно назревшие тенденции.

Для политического радикализма весьма характерна установка на поиск простых способов решения сложных проблем, которая отражает глубоко укоренившееся стремление к упрощению социальных, управленческих задач и способов их решения; Это было характерно, в частности, в отношении к марксистской теории, когда вырванные из контекста высказывания классиков марксизма-ленинизма, те или иные фразы, брошенные в пылу полемики или сказанные в письме, приобретали значение сакральных формул, объяснявших сложные проблемы социальной реальности и используемых в качестве практических действий государства, партии. Так, формула: "насилие - повивальная бабка истории" стала основанием утверждения приоритета насильственных форм преобразования социальной действительности, убеждения в их всеобщей пригодности и неизменной эффективности. Формула: право есть "возведенная в закон воля господствующего класса" объявляла нравом любой произвольно установленный акт государственной власти.

Такое же стремление к упрощению наблюдается и в наши дни, когда сложнейшая задача постепенного реформирования страны, ее социально-политической системы сводится к нескольким решительным акциям (рынок, приватизация, децентрализация), а дальше... все устроится само собой.

Для политического радикализма характерно стремление жестко запрограммировать перемены, вытекающие из абсолютизации возможной рациональности управления. Всякое отклонение, усложнение в движении по избранному пути рассматривается как саботаж, злонамеренное противодействие. Практические политические последствия господства радикалистских установок, отдающих приоритет ценностям одного типа (изменения, развития, трансформации), привели, например, к тому, что к проблеме устройства будущего пролетарского государства В.И. Ленин обратился лишь накануне Октябрьской революции. Замена учитывающего реалии России государственного устройства утопическими построениями при абсолютизации чисто теоретического или кратковременного практического опыта, тем более неудачного (Парижской Коммуны), привела к тому, что уже в начале 1918 г. возникла необходимость принятия "самых энергичных, беспощадно решительных и драконовских мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России". Порядок в пролетарском государстве все более обеспечивался за счет чисто случайных, подвернувшихся под руку мер (террор, чрезвычайка 1918 г., а далее - культ личности, невиданная бюрократизация власти).

В практике политической деятельности выражением политического радикализма служит политический экстремизм с такими его атрибутами, как подмена анализа всякого рода запретами, а стремление к контактам и обменам оценивается как злонамеренность. Так, стали уже привычными в современной политической жизни крики "долой", угрозы физического уничтожения или судебного преследования политических противников, использование власти в качестве средства возмездия и т.п.

Политический радикализм оказался благоприятной питательной средой для развития такого опасного для любой политической системы феномена, как правовой нигилизм с его разнообразными и взаимовлияющими проявлениями. Воспринимая нарушения права как проявление свободы, правовой нигилизм формирует негативное отношение к действующей системе права, да и вообще к самому принципу приоритета правовой регламентации общественных отношений. Право трактуется как внешнее ограничение благородных политических порывов, уловка политического противника или как инструмент поддержки осуществления определенной политической линии. Разные формы такого отношения к праву и правопорядку постоянно присутствуют в нашей политической жизни. Наиболее очевидное их проявление - "война законов": законы есть, но не взаимодействуют, а противоречат друг другу. Данная ситуация влечет за собой полный спектр негативных и опасных последствий, среди которых - возможность прорыва в сферу политики чисто случайных, эгоистических факторов и мотивов поведения, незащищенность личности от преступных проявлений, что девальвирует авторитет государства, и др. Отсюда - атмосфера беспокойства, неуверенности, психических перегрузок в обществе. Как результат - обесценивание многих серьезных достижений политической деятельности последнего времени с негативными последствиями.

Реальное движение к цивилизованному рынку в значительной степени зависит от возможности осуществления правового мониторинга указанных процессов. Возникновение нового экономического порядка в условиях "войны всех против всех" — утопия. Напомним, что первоначальное накопление в Европе происходило в условиях жесткой регуляции, осуществлявшейся как в религиозно-этнических формах (всем известна роль протестантской этики в генезисе наиболее эффективных и производительных рыночных систем), так и в форме правовой и не правовой государственной репрессии ("кровавое законодательство" в европейских странах возникло именно в это время и было обусловлено необходимостью ведения эффективной борьбы с преступностью, тунеядством, просто сдерживанием готовых на все людей).

Становление нового, не отягощенного предрасположенностью к политическому радикализму политического и правового порядка имеет ряд интеллектуальных и политических предпосылок. К их числу относится в первую очередь убеждение, что между хаосом и возрождением пребывает состояние стабилизации социально-политических отношений, через которое обязательно должно пройти общество, вступающее на путь процветания и цивилизованного развития. Сюда входит и понимание ограниченных возможностей самой политики, политических форм регулирования общественных отношений.

Важнейшая политическая предпосылка преодоления правового нигилизма - формирование новой структуры политических ценностей, в частности предпочтение ценностей порядка, способных установить целесообразное функционирование и развитие социальной системы. Такая целесообразность предполагает, в свою очередь, последовательную реализацию основных задач социальной системы, согласованность действий элементов управления делами общества, эффективные гарантии и средства поддержания всех аспектов безопасности в социальной системе.

Право - сложный и разветвленный инструмент регулирования в обществе соотношения частных и общих интересов, связей, которые устанавливаются у личности или отдельного сообщества со всей социальной целостностью. Устойчивость и естественность гражданского общества связаны как раз с такой ролью права в обеспечении его функционирования. Ведь смысл гражданского общества - обеспечить для многообразных общественных отношений условия существования и развития независимо от государственной власти, от множества случайных, преходящих обстоятельств. Обретение общественными отношениями определенной автономии от политики - верный признак их стабилизации. Если связь политической жизни с другими сферами общественных отношений жесткая и автономии у разных типов общественных отношений нет, все ее коллизии (а они здесь практически неизбежны) немедленно сказываются на последних, вызывая их дестабилизацию.

Другое следствие правового нигилизма - мафиозная лояльность, которая вырастает из симбиоза уголовного мира и органов власти и управления и стремится подменить регулирующие функции права и государства диктатом противопоставленного обществу частного интереса. Мафиозные структуры навязывают обществу жесткий тип лояльности по отношению к своей организации. Внутри мафиозных группировок применяются санкции и поощрения, на много порядков превосходящие те, которые используются в рамках политической системы. Отсюда — большая уживаемость мафии с политическими системами тоталитарного типа. Более того, тоталитаризм во многих случаях есть конечный продукт разложения демократической политической системы под воздействием мафиозных отношений, когда государственный аппарат становится орудием мафии.

Отказ от радикализма как модели действий в сфере политики имеет по крайней мере два важных следствия. Во-первых,, признание постепенности крупных социальных преобразований, отказ от благоговения перед различными формами исторического катастрофизма, во-вторых, переход от исторического провиденциализма к плюрализму, смысл которого - стремление преодолеть одномерность, уловить как можно больше групп интересов, оттенков мнений, открывать доступ к влиянию на политику для большего количества людей, социальных и политических групп. В результате формируется способность учета многообразия объективных связей и тенденций, действующих в обществе. "Сложная цивилизация предполагает, - пишет Ф.А. Хайек, - что индивид должен приспосабливаться к переменам, природа которых ему неизвестна". Такой подход означает возможность выбора разных вариантов перемен, развития, присутствие одновременно нескольких моделей, которые можно сопоставить с целью выявления преимуществ той или иной модели или варианта.

Следует иметь в виду, что человечество в конце XX столетия, извлекая уроки из своей бурной истории тяготеет к снижению степени радикальности как в своих надеждах и целях, так и в методах и темпах их достижения. Все более становится очевидным стремление к точному определению тех последствий, которые влечет то или иное преобразование. Отношение же к процессам формирования представлений о будущем приобретает высокую степень реализма, исходящую как из основательной информированности о различных вариантах развития, их достоинствах и недостатках, так и из понимания, что всякое преобразование вызывает не только предсказуемые, но и многочисленные побочные следствия. Отсюда - тяготение к новациям, не разрывающим связь с предшествующими этапами развития, учитывающим традиции и исторический опыт.

В механизме осуществления политического выбора серьезное значение приобретают сравнение данных, сопоставление моделей развития и их преимуществ. Ясно, что в полной мере эти операции осуществимы лишь в плюралистическом обществе. Но для того, чтобы плюрализм носил конструктивный характер, способствовал консолидации, а не разрушению социальной системы, он должен включать в себя консенсус членов общества по фундаментальным вопросам его существования. В основе такого консенсуса лежит поиск ключевых для любой политической системы ценностей - образа общества, которому привержено большинство его граждан. Такой образ формируется не в результате теоретических изысков или пропагандистских усилий, а как итог убежденности людей в способности социальной системы удовлетворить их жизненно важные потребности. Социальный опыт, его открытия и приобретения или потери служат основанием для принятия или отказа от определенных идеологических структур по мере нарастания разрыва между ними и реальной действительностью.

Существуют две тенденции, определяющие бытие политической общностью. Это путь консолидации на основе консенсуса при наличии многообразия интересов и ориентации. При этом возрастает возможность решения данной политической общности все более масштабных и сложных задач. При отсутствии же консенсуса по наиболее принципиальным вопросам и основополагающим ценностям происходит политическая дезинтеграция - политическая общность разделяется на мелкие группировки. В рамках увеличивающейся пестроты политических группировок и ориентации политика все более превращается в средство декларирования узко группового или личного эгоизма, а не в механизм сопоставления позиций и интересов, накопления и передачи опыта. Возможность же для сотрудничества разнородных сил в пределах социальной целостности исчезает, ибо в ней в таком случае просто нет необходимости.